Поэтика сентиментализма в лирике Э. Юнга и Т. Грея (анализ стихотворения по выбору).

Сентиментализм (англ.sentimental) — чувствительный, фр. sentiment) — чувство) — одно из основных течений в европейской литературе конца XVIII века, возникшее как реакция на господство классицизма. В противовес характерному для классицизма культу разума в сентиментализме художнику предоставляется свобода чувства, воображения и выражения, смягчаются жёсткие требования к форме, становится не актуальной безукоризненная архитектоника литературных созданий. С приходом в литературу сентиментализма начинается эпоха человеческого сердца, простоты, естественности, повышенного внимания к внутреннему миру человека. Способность к сочувствию,сопереживанию, возвышенным тонким эмоциям, чувствительность и ранимость — вот основные черты лирического героя сентиментальной поэзии. Культ простоты и естественности объединяет мир природы с внутренним миром человеческой души, сущностносопричастных друг другу. Кроме того, для сентиментализма характерно субъективное восприятие мира лирическим героем, разочарование в «большой истории», обращение к сфере частной жизни человека, интимность, исповедальность. Сентименталисты верили, что нравственной начало, тяга добродетели заложены в самой природе человека и неподвластны голосу разума.

Творчество Э.Юнга относится ко второму этапу развития английского сентиментализма, когда в права вступает лирический субъективизм, проявляющийся в господстве элегических настроений, в сентиментальной меланхолии, свидетельствующей о душевном неблагополучии, вызванном конфликтом с окружающим миром. Чувствительная душа лирического героя, осознавая своё одиночество в несовершенном мире, испытывает тихую грусть и мечтает о смерти. Отсюда и кладбищенские мотивы в английской сентиментальной лирике 40-50 гг. XVIII века.

Анализ стихотворения Э.Юнга «Уже взвивается он быстро к облакам…»

Young:

The sprightly lark’s shrill matin wakes the morn,
Grief’s sharpest thorn hard pressing on my breast;
I strive, with wakeful melody, to cheer
The sullen gloom, sweet philomel! like thee [6. C. 16].

[Пронзительное щебетание веселого жаворонка пробуждает утро,
Острейший шип горя вонзается мне в грудь;
Я борюсь с пробуждающей мелодией, чтобы поприветствовать
Печальный мрак, милая Филомела! как и ты…

Перевод С. Глинки:
Уже взвивается он быстро к облакам.
Почто, почто твой глас зовет свет солнца к нам?
Умолкни! Песнь твоя для страждущих терзанье;
Умолкни! Пища их одно лишь воздыханье!
Лети и возвещай там лучезарный свет,
Где смертных скорбию обремененных нет.
А ты, унылых душ друг неразлучный, нежной,
Ты, чья стеняща песнь средь ночи безмятежной
Отзывом горестных сердец всегда была,
О Филомела! <…> [5.C. 30].

Для этого стихотворения характерен типичный для английского сентиментализма элегический настрой, грустные размышления о бренности бытия, несовершенстве окружающего мира: «страждущие» люди, «обременённые скорбью», не радуются приходу солнца, утренней песне жаворонка. «Умолкни!» - призывает певца утра, жаворонка, лирический герой, которого не прельщает «свет солнца». Тщетность бытия подчёркнута в переводе Глинки риторическим вопросом «Почто, почто твой глас зовёт луч солнца к нам?», причём акцент сделан на лексическом повторе слова «почто» (этого повтора нет в оригинале, но ощущение бессмысленности происходящего он, несомненно, передаёт). В оригинале произведения боль от соприкосновения с жестокой реальностью пробуждающегося мира передаётся помощью метафоры («острейший шип горя вонзается мне в грудь»). В переводе Глинки этой же цели служат риторический вопрос, лексический повтор, слова с отрицательной эмоциональной окраской («терзанье», «страждущие», «скорбь», «воздыханье», «обременённые» и т.д.), Используется и звукопись (страждущие, терзанье, скорбь — труднопроизносимые, неблагозвучные сочетания согласных).В переводе Глинки присутствует также лёгкий налёт предромантизма (намёк на романтическое двоемирие — некое таинственное «там, где смертных скорбию обременённых нет»). Юнг ограничивается признанием того, что окружающий мир несовершенен и лирический герой не рад общению с ним, вызывающему острую боль у чувствительной и ранимой натуры героя. Дневному.рациональному, несовершенному миру в стихотворении противопоставлен мир ночи, когда герой имеет возможность остаться наедине с самим собой и чистой первозданнойприродой (в подстрочнике — «я борюсь с пробуждающейся мелодией, чтобы поприветствовать печальный мрак»). Хотя мир ночи тоже печален, он не причиняет герою столько боли, сколько дневной. В переводе Глинки «безмятежная ночь» приносит облегчение «горестным сердцам», отзываясь на них «стенящей песнью» соловья. Противопоставление соловья — певца ночи - и жаворонка — предвестника утреннего пробуждения — есть и в оригинальном произведении, где оно является, наверное, одним из основных приёмов выразительности(в одном из переводов: «Я его слышу уже! Это твой резкий голос, который только что раздался в воздухе. Он так рано будит утреннюю зарю! Нежная Филомела, как и ты, я ищу ночи»). И у Юнга, и у Глинки ночь — время, когда затихают душевные раны, когда природа и мрак заставляют героя хотя бы ненадолго забыть о несовершенстве мира и бренности бытия. Традиционное для английской поэзии название соловья (Филомела), восходящее к мифологической традиции, придаёт стихотворению печальную возвышенность, тонкую лирическую грусть. Оборванность, недосказанность подчёркивают элегический настрой произведения. Однако есть в нем и ещё один мотив, проявляющийся и в других стихотворениях Юнга, например:

Young:

And call the stars to listen; every star
Is deaf to mine, enamour’d of thy lay:
Yet be not vain; there are, who thine excel,
And charm through distant ages: wrapped in shade,
Pris’ner of darkness! To the silent hours,
How often I repeat their rage divine,
To lull my griefs, and steal my heart from woe!
I roll their raptures, but not catch their fire [6. C. 16].

[И прошу звезды послушать; ни одна звезда
Меня не слышит, они очарованы твоей песней:
И все же не будь тщеславной; есть те, кто тебя превосходят
И очаровывают через века: закутанный в тень
Узник ночи! в тихие часы
Как часто я повторяю их божественную страсть,
Чтобы успокоить свои горести и украсть мое сердце у скорби!
Я провозглашаю их восторг, но не загораюсь их огнем].

Ночной соловей является для Юнга одним из воплощений поэтического творчества, собратом лирического героя. Творчество самого поэта, как и нежная песнь Филомелы, способно перенестись через века и даровать страждущим душам покой и умиротворение. Мысль об этом родстве более чётко выражена в подстрочник («я борюсь с пробуждающейся мелодией… милая Филомела! Как и ты…), у глинки акцент сделан на саму суть поэтического творчества («песнь… отзывом горестных сердец всегда была).

Таким образом, элегическая направленность, меланхоличность, акцентированностьна мире субъективных чувств, размышления о бренности бытия, культ природы и особенно ночи, одиночество лирического героя, противопоставленного несовершенному миру, делают стихотворение Э.Юнга типичным для английской сентиментальной поэзии, а перевод С.Глинки достаточно полно передаёт эту сентименталистскую направленность.