Песни поздней формации. Песни- романсы.

Историческая новизна в массовом песенном творчестве отмечена развитием художественных начал, заданных почином известных, малоизвестных и совсем не известных авторов. Их творчество оказало прямое влияние на возникновение и развитие массовых песен нового времени (XVIII— XX вв.). Авторская образность и стиль профессионального и полупрофессионального творчества были восприняты народом, соединились с традициями фольклора. Таким образом, процесс возникновения песен новой формации начальным пунктом развития имел усвоение авторского творчества.

Дальнейший шаг состоял в сохранении самостоятельности фольклора. Народное творчество обретало вид выборочно воспринятых литературных форм с последовательным их преображением в пределах самостоятельных поэтических актов. Образцы такого творчества представлены подборкой текстов, составивших второй раздел — в нем предложено деление песен и романсов на разряды: любовные; балладные; тюремные и каторжные; гражданские, патетические; шуточные (в том числе пародии).

При всем том по признаку преобладания жанрово-тематического качества среди песен и романсов немало таких, в которых преимущественно представлены интимные темы — это любовные песни и романсы о людских драмах, о человеческих волнениях и ожиданиях. Это — песни о семейном неурядицах, бытовых трагедиях: в таких песнях и романсах, как правило, преобладает балладная трактовка сюжета. Особый разряд образуют песни каторги и тюрьмы, тесно соприкасающиеся с гражданскими патетическими песнями-призывами. В особенности многочисленны песенные отклики на события военных сражений с их победами и поражениями. Неизменно народное восхищение погибающими за великое дело защиты отечества. Свои особенности и у шуточных песен и пародий.

Таким образом, может быть предложена следующая классификация песен и романсов на два разряда:

I. Песни и романсы литературного происхождения;

II. II. Фольклорные песни и романсы.

В каждом из разрядов, в свою очередь, могут быть выделены: любовные; балладные; тюремные и каторжные; гражданские патетические. Шуточные песни и пародии тоже существуют в каждом из главных двух разрядов. В подборке песен и романсов литературного происхождения дробное деление не произведено, так как они представлены в сравнительно небольшой подборке, составленной с целью представить только самые характерные произведения.

В песенном фольклоре новой формации появляется аналог авантюрной сказки — городской, или мещанский, романс. История его тесно связана с историей русской эстрады: там он зародился и с ее помощью получил распространение. Популярные песни и романсы звучали в трактирах и на эстрадных площадках летних садов, но широкую популярность обеспечили им звезды русской эстрады конца XIX — начала XX в.: Варя Панина, Анастасия Вяльцева, Надежда Плевицкая. Славе этих певиц способствовали новейшие средства массовой пропаганды: граммофон, дешевые песенники, ежедневные газеты, кинематограф.

Формируется не только принципиально новый репертуар, но и новая манера пения, звучавшего с эстрады, продолжавшего традиции цыганского пения, но уже гипертрофированного, с резкими переходами от разудалого крика к надрывной слезе. Что до песенников, то в одном лишь 1911 г. их было выпущено около 180 названий. На первом месте шло издательство Ивана Сытина. Песенник стоил от 2 до 6 копеек, печатался на дешевой бумаге и назывался по одной из популярных песен («Могила», «Маруся отравилась», «Златые горы», «Сухая корочка»).

Песни новейшей формации были не деревенскими, а городскими (но скоро из города пришли и в деревню). Авторами их были Поэты-дилетанты, а композиторами, как правило, кафешантанные аккомпаниаторы. Городской романс — это сплав разнородных традиций, ведущих как к народному, так и к профессиональному искусству. Примечательно, что все звезды русской эстрады начала XX в. из крестьян, все они своего рода «золушки», мифологемы новой эпохи. Анастасия Вяльцева — девочка из семьи орловского крестьянина — «олицетворяла собой тогдашний эталон женского обаяния, женской красоты, притягательной власти секса». Из крестьян была и Наталья Ивановна Бабичева (выступайшая под именем Тамары), и Надежда Плевицкая, восхищавшая Федора Шаляпина и Сергея Эйзенштейна, жизнь которой началась в курской деревне и закончилась в парижской тюрьме.

Мещанский (жестокий) романс складывается на традициях народной баллады, но под сильным влиянием романса эстрадного. Поэтическая образность мещанского романса связана с эпигонскими явлениями в русском романтизме. Мещанский романс романтически гиперболизирует чувства своих героев: если любовь, то до гроба, если измена, то сердце вдребезги и самоубийство: «Все пережито, / Мне семнадцать лет, / Жизнь моя разбита, / Счастья в жизни нет!» Среди текстов мещанских романсов встречаются и стихотворения известных поэтов, вплоть до «Черной шали» А. С. Пушкина, но в основном это стихи неизвестных авторов. Мещанский романс предельно драматизирует ситуации, предпочитая трагические развязки, поэтому его нередко называют жестоким. Жизнь и в самом деле жестоко обходится с героями романса. Роковое стечение обстоятельств, роковые случайности разрушают хрупкий мир недолгого счастья. В мире жестокого романса единственная ценность — это любовь. Она безжалостно разбита — либо изменой, либо трагическим недоразумением. В этой ситуации героине остается лишь умереть. Смерть героини – высшая аттестация подлинности и великой силы любви(«Маруся отравилась»).

Страсти героев жестокого романса настолько накалены и гиперболизированы, что романс легко переходит границы психологического правдоподобия. И житейского тоже. Романс любит страсти роковые, нередко с инцестом. Здесь отец проклинает сына и дочь, вступивших в кровосмесительную связь, здесь любовник узнает в любовнице свою мать. Страсти нагнетаются и ситуациями, и оценочными эпитетами: «зверь-отец», «убитые трупы».

Слезливая романтизация в жестоком романсе причудливо соединяется с безбрежным натурализмом, когда романс насыщается дотошным перечислением бытовых деталей. Так, в романсе «Я Сеньку встретила» старательно выписана сцена грехопадения девицы, а многие романсы вообще производят впечатление пародии (некоторые версии романса «Маруся отравилась»). Эта пародийность усугубляется профессиональным несовершенством самодеятельных авторов: они не в ладах со стихосложением и с нормами литературного языка.
Никаких компромиссов, никаких полутонов — романс предпочитает краски яркие, лубочные.

Романс явно говорит о том, что и простой человек не обделен глубокими чувствами, что, выражаясь по-карамзински, «и крестьянки любить умеют». Несомненна связь романса с социальной психологией городской бедноты.

Мещанскому романсу более ста лет, так что у него есть уже своя история. В конце XIX в. по дворам больших городов еще ходили шарманщики, и мелодия шарманки стала классическим напевом мещанского романса. Октябрьский переворот принес новые темы — и новые романсы: «Тихо сияла луна серебристая» (под серебристой луной коммунист убил свою возлюбленную, дочь священника), знаменитые «Кирпичики», уже упомянутый романс «Я Сеньку встретила на клубной вечериночке».

В 1920—1930-е годы получает распространение экзотический романс, где история любви развертывается в дальних странах.
Новый всплеск романсового искусства дала Вторая мировая война. Давно ушли в прошлое шарманки, но в послевоенные годы воскресла традиция бродячих певцов. Сидя в парках культуры и отдыха и на базарах, прямо на земле или передвигаясь по вагонам пассажирских поездов, инвалиды Великой Отечественной пели под гармошку романсы новой формации — про верность или измену оставшейся в тылу жены. Такова знаменитая «Клава».

Жестокие романсы характеризовались в отечественной фольклористике как «ущербные по содержанию и форме произведения, исполненные чрезмерной чувствительности, натуралистических деталей повествования, сюжетного мелодраматизма и «жестокости», в которых ясно ощущается природа так называемых «блатных песен».