Российская ассоциация пролетарских писателей и литературная ситуация 1920-х гг. Метод вульгарного социологизма.

Созд. по типу пролеткульта, имела предст-ва в крупнейш. гор-х СССР, в зав. от назв. города мен-сь 1-я буква (САПП, ЛАПП и т.п.), Построение классовой культуры, ктр должна орган-ть созн-е рабоч. класса. Гл. ж-л "На посту", назв-е обнажает милитаристскую ориентацию, ктр проявл-ся в использ. милитар. лексики ("И. - фронт борьбы" и т.п.). ЛК - орудие борьбы, И. - фронт, нет оппонентов и инакомыслящих, есть только враги, ктрх нужно уничтожать.

1-й состав - С. Родов, Б. Волин, Лелевич.

Всех пис-лей делят на своих, чужих, попутчиков. Свои - пролет. пис-ли; чужие - Волошин, Ахм., Пастерн. (не уч. в лит. процессе).

Попутчики - Пильняк, Вс-д ИвАнов, Шагинян. Термин вводит Троцкий в "Лит-ре и Революции" 1923 г. Вклад-т в понятие положит. коннотацию: люди, кому по пути с пролетариатом. Троцк. видел в них главн. движущ. силу лит-ры и культуры вообще. РАППовцы термин наполняют отриц. смыслом: попутчик или враг? Попутч. говорит, что вам по пути, ты нач. ему доверять, а когда он ударяет тебе в спину ножом, ты ок-ся к этому не готов.

2-е деление - реакционные и революционные писатели.

Осн. удар направляют по троцкизму и воронщине. Троцк. был за попутчиков, заявлял, что самост. пролетарск. культуры быть не может, т.к. пролетариат - класс, а после революции классов быть не может.

А.К. Воронский был гл. ред-м ж-ла "Красная новь", 1-го советск. толстого ж-ла. Придерж-ся теории "единого потока" - печатал лучших предст-лей разных лит. групп: и пролет., и крестьянск., и попутчиков.

Когда возн. РАПП, в стране господств. нэп, кот. привёл к возвр. частных изд-в. Если попутч. печ-сь в типографии, то с книгой его можно бороться, а если его печатают в ж-ле, то бороться практич. невозм., т.к. решение о его публикации принимает не сам писатель, а другой ч-к.

1925 - постановл-е ЦК партии о политике партии в обл. худ. лит-ры, в ктрм РАПП критик-ся за свою агрессивность.

1932 - РАПП закан. своё существование.

Новый РАПП провозгл. учёбу у классиков и новое деление на своих, чужих и попутчиков. Одемьянивание поэзии (Демьян Бедный), призыв ударников в лит-ру.

"Отдайте ему курсив" - Фельетон Ильфа и Петрова против РАППовцев и клишированности их речи.

В декабре 1922 г., когда проходило одно из собраний пролетарских писателей, было решено создать новую литературную группу «Октябрь». До этого (с 1920 г.) уже существовала Всероссийская ассоциация пролетарских писателей (ВАПП). Участники ассоциации вместе с группой «Октябрь» и рядом других пролетарских литературных объединений в 1923 г. сплотились вокруг журнала «На посту». По названию журнала, который редактировали поэты и литературные критики Б. Волин, Г. Лелевич и С. Родов, вновь образованное движение стали называть «напостовским». В январе 1925 г. напостовство оформляется в Российскую ассоциацию пролетарских писателей — РАПП, просуществовавшую под таким названием до 1932 г. С 1923 по 1925 г. повсеместно организуются напостовско-рапповские отделения: в Москве (МАПП), в Ленинграде (ЛАПП), в Саратове (САПП) и т. д. С 1922 г. пролетарские писатели издают журнал «Молодая гвардия» (первые редакторы — Л. Авербах и И. Вардин), а с 1924 г. возникает еще одно издание — журнал «Октябрь» под руководством

Д. Фурманова и А. Безыменского. Уже в первом номере журнала «На посту» проявились основные тенденции, свойственные этому движению.Статья «От редакции»: всяческая поддержка любых образцов пролетарской литературы, непримиримая борьба со всеми иными литературными группами и объединениями, ориентация на единую эстетическую программу, моральное истребление писателей-попутчиков, отказ от классической литературы. Напостовская идеология была проникнута пафосом борьбы, а потому почти каждая журнальная публикация наполнялась милитаристской терминологией. На этих принципах быстро сформировался литературно-критический метод напостовцев. Без раздумий все современные писатели были разделены на «своих» и «чужих». И не дочитав до конца любую рецензию, читатель мог с уверенностью сказать, что новое произведение А. Безыменского, Арт. Веселого, Ал. Жарова,Ив. Катаева, Д. Бедного написано замечательно, а любые тексты М. Волошина, И. Эренбурга, М. Пришвина, Б. Пильняка, А. Ахматовой,О. Мандельштама, М. Цветаевой заведомо негодны. В полемическом запале напостовцы не выбирали выражений для литературно-критических аттестаций: «келейно-монастырская Ахматова»,«порнографически-славянофильствующий Пильняк», «бывший глав-

Сокол, ныне центроУж» (М. Горький). Главным теоретиком и литературным критиком напостовства был Г. Лелевич (Лабори Гилелевич Калмансон) (1901—1945) Лелевич воплощает в литературной критике послеоктябрьской эпохи тип «неистового ревнителя». Как и его сподвижники, Лелевич был воспитан на русской классической литературе, знал и любил ее. Однако зараженный пафосом борьбы, присягнувший раз и навсегда революционной доктрине, Лелевич считал: «Вывихивать мозги читателей нечего» и продвигал еще не созданную пролетарскую литературу в массы. В мае 1924 г. XIII съезд РКП(б) принял резолюцию «О печати», в которой были отвергнуты претензии напостовцев говорить от имени партии. 18 июня 1925 г. было опубликовано партийное постановление «О политике партии в области художественной литературы». В этом первом большом партийном документе, посвященном литературе (впоследствии таких постановлений будет множество), кроме всего прочего, тоже шла речь об ошибках в напостовском руководстве. В феврале 1926 г. происходит шумный раскол в среде напостовских лидеров. Группа Лелевича, Родова и Вардина, оставшись на прежних позициях, оказалась в меньшинстве и в течение ряда лет вела литературно-идеологическую войну с мощнейшей и поддерживаемой правительством организацией, которая с января 1925 г. именовала себя РАПП.С 1926г. лидером РАПП становится Л.Авербах, а его сподвижниками являются Ю.Либединский, Д.Фурманов, Б.Волин, позднее к руководству РАПП примыкают А. Фадеев, В. Ермилов, А. Селивановский. Обновленная организация оказалась очень энергичной и деятельной.

В период с 1926 по 1932 г. рапповцы провели огромное количество кампаний, выдвинули массу лозунгов, придумали принципиально новые формы работы с писателями и читателями. Сразу после раскола организации рапповцы осудили своих вчерашних товарищей за напостовский нигилизм по отношению к классической литературе и выдвинули лозунг «учебы у классиков». Вместо журнала «На посту» начал выходить журнал «На литературном посту». Одним из первых творческих постулатов рапповцев стала теория «живого человека». Разрабатывая эту теорию, рапповские критики отталкивались от вполне разумной идеи, считая, что современной литературе недостает психологической разработки человеческих характеров. Рапповские методы были таковы, что любая идея, возникшая в сознании литературных критиков, должна была не оттачиваться и аргументироваться, а насильственно насаждаться. Однако основную миссию рапповские руководители видели в разоблачении всех, кто не вписывался в их доктрину. В январе 1925 г. на Всероссийской конференции пролетарских писателей был нанесен сокрушительный удар по троцкизму и воронщине. «Троцкизм» и «воронщина» постепенно были разоблачены, а вместе с ними жесточайшему удару подверглись писатели попутчики. Рапповцы рассматривали слово «попутчик» иначе, чем Троцкий. Да, считали рапповцы, попутчик — тот, кто пока еще оказался «по пути» с нами, но ведь неизвестно, что у него на уме и в какую сторону он свернет. Попутчик воспринимался рапповцами не как сегодняшний соратник революции, а как завтрашний ее враг. Клеветниками называли рапповцы Н. Никитина и О. Брика, парижской богемой — И. Эренбурга, «не попутчиком, а перепутчиком» — Б. Пильняка. В литературной критике РАПП (в отличие от других литературных организаций 1920-х годов РАПП не была представлена художественным творчеством, ее приоритеты — литературное администрирование и литературная критика) расцвел вульгарно-социологический подход к литературным явлениям: писатель считался репродуктором идей своего класса, литературная жизнь виделась как арена классовой борьбы, эстетический анализ текста признавался «враждебной вылазкой», произведение рассматривалось вне историко-литературного контекста. В русле рапповской критики уместным казался лозунг «За метод диалектического материализма в литературе», призыв к «одемьяниванию поэзии» (поскольку общепризнанным выразителем пролетарского сознания в поэзии 1920-х годов считался Демьян Бедный), движение «союзник или враг», дискуссия о социальном заказе в литературе. Особого размаха достигла рапповская акция по призыву ударников в литературу. Молодежь, большая часть которой только что ликвидировала собственную неграмотность и научилась писать, охотно устремилась в литературные издания. Мандатом, дающим право на публикацию, становилось пролетарское происхождение и высокое качество работы на производстве (ударники!). Появились специальные журналы, печатавшие стихи и рассказы рабочих-ударников. В рапповских журналах выковывались новые способы общения критики с читателями и писателями. Литературные критики РАПП были убеждены, что «выведен» новый тип рабочего читателя, обладающего классовым чутьем, которое заменяет ему чутье эстетическое. Разбирая литературные произведения, рапповцы руководствовались тремя основными критериями: текст должен быть понятен и доступен восприятию рабочего, обладать жизнеутверждающим духоподъемным пафосом, автор должен быть безупречен с точки зрения чистоты своего происхождения. Интерпретируя текст, критик стремился объяснить читателю пользу или вред, которые несла с собой книга, при этом рецензент был уверен, что его разбор вполне может заменить читателю само чтение. Привычной формой представления читателю новой книги явилась аннотация, которая в 1920-е годы приобрела черты синтетического жанра, включавшего в себя элементы обзора, рецензии и даже проблемной статьи. Природа аннотации предполагает ее адресованность среднему абстрактному читателю, нейтральность стиля, безоценочность констатации литературного события. Аннотации в 1920-е годы были соприродны рецензии с ее яркой экспрессивностью и императивностью в отношении к автору и читателю. Аннотации большинства изданий предназначались новому читателю, организационно и идейно преданному государственной идеологии. Авторы аннотаций и рецензий хорошо понимали уровень того читателя, для которого создавалась литература и старались литературные критики. Вкусы читателей формировались под мощным прессом литературно-критических уложений. Одним из первых заметил чрезмерно избыточную опеку критики над читателем Ю. Тынянов, который еще в 1923 г. писал, что критика стала очень принципиальной, очень воспитательной и моральной. Концепция пролетарской культуры и на ранних стадиях в среде Пролеткульта, и на более поздних — в «Кузнице», в отделениях РАПП — предполагала своего рода заземление писательского творчества. Ремесло, специальность, обыденная профессия — такая же, как многие другие,— вот что такое труд писателя в новой России. Ореол избранничества исчез из среды деятелей искусства. Писатель — это один из нас, один из многих, человек, которому не Бог, не Провидение, а его Класс поручил трудиться на литературном производстве.

Методы рапповской литературной критики захлестнули практически все издания, выходившие в советской России 1920-х годов. Российская ассоциация пролетарских писателей, эта мощная идеологическая и организационная структура, будет распущена в 1932 г.