Апокриф о Макарии Римском.

Древнерусский памятник, восходящий к древнерусскому оригиналу. Повествует о странствиях 3 иноков в поисках места, где небо прилежит к земле». Они попадают в неведомые земли, населенные диковинными людьми и зверями, видят там различные чудеса, столп, возведенный Александром Македонским, прикованных к горам гигантских мужчину и женщину, терзаемых вечными муками, и прочее. В конце концов они попадают в пещеру, где обитает святой старец Макарий, которому служат два льва. Макарий поведал им историю своей жизни и убедил оставить попытки найти райскую землю.

По мнению исследователей, еще на греческой почве произошло объединение 2 сюжетов — жития Макария и рассказа о путешествии иноков в поисках земного рая. Веселовский считал, что «хождение» их основано на христианизированном пересказе послания Александра к Олимпиаде.

Хождение Агапия в рай встречается уже в старейшем русском Успенском сборнике. Кстати, в ранних названия : «Сказание…» В более поздних — «хождение…», «Житие и хожение…», «Житие и подвиги…»

В апокрифе рассказывается о том, как старец Агапий, побуждаемый голосом свыше или явившемся во время молитвы ангелом, отправляется в долгий путь через леса и море к раю, где его встречают сам Христос с 12 апостолами и пророк Илья, которых Агапий сначала не узнает. Исследователи предполагают, что сюжетная основа сложилась на византийской почве, а некоторые подробности путешествия Агапия возникли уже в русской практике. Несомненно, древнерусских переписчиков привлекала в апокрифе о старце Агапии сюжетная занимательность рассказа. По мере бытования агиографический характер чудес смягчается, и они превращаются в чисто сказочные.

Вышесказанное дает нам повод для размышлений о наличии мотивов путешествия в экзотические страны и о связи легендарно-исторических сюжетов с фольклорной традицией.

Однако известные нам переводные тексты не дают модели для паломнических хожений, которые также можно отнести к интересующему нас жанру.

Видимо, зтот вопрос требует специального исследования, т.к. хожения не являются древнерусским изобретением.

«Житье и хожение Даниила, Русьского земли игумена». По косвенным данным можно предполагать, что Даниил был пострижеником Киево-Печерского монастыря, а затем игуменом какого-то монастыря в Черниговском княжестве. Возможно, при посещении святых мест в 1104-1107 гг. он возглавлял группу русских паломников. Некоторые исследователи на основании эпизода, когда Даниилу оказывает почести король Болдуин, заключают, что игумен не был рядовым паломником, а выполнял некую дипломатическую (государственную или церковную) миссию (В.В.Данилов). По пути из Руси Даниил останавливался в Константинополе, Эфесе, на острове Кипр. В самой Палестине он провел 16 месяцев, жил в монастыре св.Саввы под Иерусалимом, побывал в Иерихоне, Вифлееме, Галилее, на Тивериадском озере. Даниил подробно описывает маршрут каждой поездки, увиденные им достопримечательности, попутно пересказывая связанные с ними библейские и апокрифические легенды или предания церковной истории. Своей осведомленностью он обязан не только своей образованностью, но и рассказам своего «гида», старого и «книжного» монаха, который его опекал.

Замечательны описания природы Палестины, причем Даниил нередко прибегает к сравнениям с Русью. Произведение становится своеобразным путеводителем по святым местам, которое может быть и справочником для туриста и книгой для знакомства с местностью для тех, кто не мог сам посетить Палестину.

Сочинение Стефана Новгородца (XIVв.) закрепляет традицию паломнического хожения на русской почве. Судить о том, кто был этот человек и в какое время он посетил Константинополь, мы можем только на основании данных самого сочинения. М.Н.Сперанский предполагал, что он был мирянином, занимал в Новгороде выдающееся положение, был человеком благочестивым и начитанным. Время посещения Константинополя устанавливается довольно точно: 1348 или 1349 год. Стефан Новгородский посетил и описал большинство известных построек и местностей Царьграда. Достопримечательности интересуют его не только как святыни, но и как архитектурные сооружения; рассказ его отличается деловитостью, простотой изложения, отсутствием дидактичности. Немногочисленные отступления от фактографического описания носят эмоциональный характер — передают чувство восхищения от увиденого. Произведение Стефана Новгородского — один из наиболее ценых источников по истории и топографии Константинополя, т.к. содержит немало сведений о предметах, которые неизвестны по другим средневековым описаниям Константинополя. В сочинении нашли отражения и местные легенды.

Вторая жанровая линия «хожений» - «посольские повести». Время их зарождения, вопреки мнению Прокофьева, также XI-XIII вв. Достаточно сослаться на посольские отчеты Петра Бориславича, который неоднократно выполнял посольские поручения Киевского князя Изяслава. Нередко списки представляли собой не только точное изложение самого процесса переговоров, но и рассказ о путешествии.

В качестве примера сошлемся на произведения, которые появились в результате посещения русским посольством Ферраро-Флорентийского собора (1438-1439 гг.). Почти все члены посольства оставили свои письменные свидетельства об этом путешествии.

Авраамий, Суздальский : «Исхождение Авраамия Суждальскаго на осмый собор с метрополитом Исидором в лето 6945». Здесь представлено подробное, эмоционально окрашенное, иногда даже восторженное описание двух увиденных Авраамием мистерий: «Благовещение» и «Вознесение». Автор не только передает содержание и ход этих представлений на евангельские сюжеты, но и большой точностью описывает техническую сторону их исполнения, устройство сценических машин, помоста, цвет и рисунок занавеса, декорации, костюмы действующих лиц, световые и шумовые эффекты.

Иеромонаху Симеону Суздальскому было доверено писать о пути прений на Флорентийском соборе. Иеромонах Симеон создал остро политическое сочинение против «латинян».

Автором заметки «О Риме» является неизвестный суздалец. В ней отразились личные впечатления писателя от города. Ему же атрибутируется «Хождение во Флоренцию (1437-1440 гг.)». Это путевые записки о посольстве. Они содержат описание целого ряда западноевропейских стран (Ливонии, Германии, Италии, Сербии, Венгрии, Польши, Литвы) и городов, встречавшихся на пути русского посольства. Хронологически последовательное перечисление населенных пунктов и расстояний между ними сочетается с очерковыми описаниями некоторых городов и их достопримечательностей, поразивших воображение автора. Он дает описания внешнего вида некоторых городов, их садов, каналов, водопроводов, водяных мельниц, фонтанов, архитектурных и скульптурных сооружений, а также сообщает сведения о городской экономике, ценах, торговле, об изготовлении шелка из коконов шелковичных червей. Одновременно с этим его интересует язык и вероисповедание населения, он описывает церкви, монастыри, их порядки и поразившее его механическое представление мистерии «Дары волхвов» в одной из церквей города Любека. Он знакомится также и с местными легендами и, следуя устным преданиям, именует маленький баварский городок Дорхейм — «Понтенск» как легендарную родину Понтия Пилата.

В хожении содержатся также и сведения о ходе Ферраро-Флорентийского собора, указаны даты и места заседаний, имеется перечень его участников, описываются одеяния церковных иерархов и папских телохранителей и приводится целый ряд других фактических данных, но существа соборных заседаний автор не касается и не высказывает никакой оценки самой заключенной 5 июля 1439 г. унии православной и католической церквей, лишь фиксирует сам факт. Записи свои автор вел по ходу событий и позже их не перерабатывал.

Примером хожения, составленного торговым гостем, разумеется, служит сочинение Афанасия Никитина. Оно содержит описание путешествия в Индию. В научно и научно-популярной литературе Афанасий Никитин рассматривается как «торговый разведчик» Ивана III , предприимчивый купец, который разыскивал некогда существовавший, но ныне потерянный путь в Индию. Однако текст «Хожения» никак не подтверждает эту точку зрения. Никитин имел с собой только верительные грамоты своего государя — великого князя Михаила Борисовича Тверского и тверского архиепископа. Афанасий Никитин имел долги на Руси и ему был закрыт путь домой из Дербента и Астрахани из-за опасности разорения и несостоятельного должничества, так что его поездка в Баку и Персию вдоль Хвалынского (Каспийского) моря, а оттуда через Гумыз и «Индийское море» в Индию был вынужденным. Афанасий Никитин не имел с собой каких-либо значительных товаров, только коня, который принес ему больше неприятностей, чем дохода. Не достигнув торговых успехов, он пришел к выводу о бесперспективности торговли в Индии русских купцов.

Хожение дошло в 2 редакциях XV в. Это чрезвычайно своеобразный памятник. Оно было путевым дневником, хотя записи велись не ежедневно, а через какие-то временные интервалы. Это был неофициальный памятник, который имел совершенно личный характер, хотя Афанасий Никитин надеялся, что его прочтут, но некоторые записи, опасаясь недружественных глаз, автор делал не по-русски. Не совсем верно утверждение Прокофьева, что Хожение Афанасия Никитина свободно от легендарного материала. Он есть, но это легенды Индии. Взгляд автора на чужую страну оказывается на редкость трезвым. Индия совсем не похожа на чудесную землю из АХ или сказания об Индии богатой. Он видит сильных и богатых, которые чинят насилие над бедными; видит несправедливость кастовых взаимоотношений. Лурье полагает, что «Хождение за три моря» является примером стихийного возникновения художественной литературы из деловой письменности, что было характерно для XVв. Вообще, т.е. для ситуации русского Предвозрождения.

И, наконец, последняя жанровая линия, которую следует отметить — хождения землепроходцев. Самым ранним произведением такого рода, вероятно, является сказание «О человецах незнаемых в восточной стране» (XVI-XVIIвв.). Оно представляет собой первое полуреальное описание сибирских народов. Его автором предположительно является новгородский купец, ходивший за Урал с торговыми целями, почерпнувший там местные легенды. Произведение тяготеет к деловой письменности, сообщая реальные данные о сибирских землях — Югорской земле, Малгозе, Байде, Алтае. По характеру изложения оно напоминает сочинение Афанасия Никитина (или Ефросина). Исследователь М.Д.Каган предполагает, что сочинение это писалось по шаблонам купеческих путевых записок.

Но в основном сочинения такого рода относятся к XVIIв. (и путешествия землепроходцев и «посольские» повести), а это уже другая история.