Дейксис. Референция. Определенность и неопределенность.

Соотнесение речи с действительностью и с участниками дискурсивного взаимодействия осуществляется посредством отношений и средств дейксиса и референции.

ДЕЙКСИС (от греч. — указание) служит для актуализации компонентов ситуации дискурса и компонентов денотативного содержания высказывания. Дейксис противопоставляется номинации по параметру конкретное/общее.

Ролевой дейксис связан с указанием на участников коммуникативного акта, например, местоименный дейксис (Ich-дейксис и Du-дейксис по К.Бругману и К.Бюлеру): 1 и 2 лицо, я, ты, мой, твой.

Пространственный и временной дейксис: указание на степень отдаленности объекта высказывания (Der/Jener-дейксис): указательные местоимения и частицы этот/тот, вот/вон, this/that и т.п.

Хронотопический дейксис: указание на временную и пространственную локализацию сообщаемого факта: местоименные наречия здесь, сейчас, там, тогда, here, there и др.

Лексические единицы, основным значением которых является указание, называются дейктиками. Дейктический компонент имеется и в грамматических категориях темпоральности, таксиса, лица (личные формы глагола), вежливости (в японском языке — это глагольная категория, она указывает на социальный статус участников коммуникативного акта; в других языках присутствуют разноуровневые средства поля вежливости).

Парадигматический дейксис (собственно дейксис) ориентирован на внеязыковую действительность, обозначаемую в содержании высказывании («вещественное поле указания», К.Бюлер).

Синтагматический дейксис (внутритекстовый, анафорический) ориентирован на внутреннюю организацию текста («контекстуальное поле указания»), обеспечивая семантическую связность дискурса.

Промежуточный тип дейксиса: сфера указания ограничена системой самого языка и соотносится с формальной структурой предложения (род — принадлежность к определенному согласовательному классу существительного, у прилагательного — анафорический дейксис к существительному, Е.Курилович, именные классы).

АНАФОРИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ (от греч. — отнесение) заключаются в том, что в смысл одного высказывания или его элемента входит отсылка к другому высказыванию (или элементу). Первый член называется антецедентом, второй — анафром: У попа (антецедент) была собака. Он (анафор, субститут) ее любил. Это был пример на явление анфоры. Катфора же имеет место, когда субститут линейно предшествует замещаемому элементу: Все мне ясно стало теперь: Столько лет я спорил с судьбой ради этой встречи с тобой. Катафорическое отношение в дискурсе связано с психологическим явлением антиципации.

Слова, смысл которым понятен только в анафорических и катафорических последовательностях, называются анафорическими словами (например, местоимения, местоименные слова потому тогда, поэтому по,, том, кроме того, напротив, наоборот; пропозициональные дейктики да/нет, слова-заместители типа do/ и проч.): У Вас нет еще демократии Тогда мы летим к Вам. Возможна и поливалентность: Мы встретились именно тогда, в 1919 году (временной, а не текстовый дейксис, хотя не до конца понимаемый без более конкретного продолжения дискурса).

В артиклевых языках неопределенный артикль связан с катафорическими, а определенный — с анафорическими отношениями в дискурсе: Жил-да-был один король. Звался он Луи Второй. Этот король правил страною и людьми (пример из безартиклевого русского языка с прототипами неопределенного, один, и определенного, тот/этот артиклей).

ДИСКУРСИВНЫЕ СЛОВА (логические частицы, коннекторы, модальные частицы и т.п.) непосредственно связаны с функционированием дискурса. В исследовании о дискурсивных словах русского языка анализируется разнородных единиц (частицы типа -таки, лишь, разве, авось; наречия типа опять, снова, наоборот; вводные и модальные слова и словосочетания типа всего лишь, по крайней мере, пожалуй, наверное и др.).

РЕФЕРЕНЦИЯ — отнесенность включенных в дискурс (актуализованных) имен, именных групп или их эквивалентов к объектам действительности (референтам, денотатам ).

С точки зрения синтактики выделяется референтное и нереферентное употребление имен. В позиции актантов (субъект, объекты) наблюдаются разные виды референции, в позиции предиката — нереферентное употребление, указывает на признаки: Федор был попом. Поп убил собаку.

С точки зрения семантики происходит отнесение либо к одному члену класса объектов, либо к некоторой части класса, к подклассу с определенным признаком, к целому классу, к любому представителю класса, к никакому или потенциальному члену класса объектов: Жил да был один король. Все короли жадны. Некоторые короли добродушны и т.п.

С точки зрения прагматики имена рассматриваются по отношению к фонду знаний собеседников — интродуктивная референция (известно только отправителю, один), идентифицирующая референция (известен как отправителю, так и адресату: этот), неопределенная референция (объект не входит в фонд знаний собеседников: какой-то).

Механизмы референции в дискурсе обеспечиваются автономными единицами (имена, группы, личные и некоторые другие метоимения) и их актуализаторами (артикли, притяжательные, указательные, неопределенные и отрицательные прилагательные, числительные). В тексте и дискурсе действует кореферентность имен — отнесенность их к одному и тому же объекту: Германн, молодой инженер, офицер, он (ПИКОВАЯ ДАМА) и т.д.

Определенность и неопределенность

Особую роль в организации дискурса играют маркеры определенной и неопределенной референции — артикли (в артиклевых языках). В массе переплетений текстовой партитуры эти ноты показывают направление ментального движения. Обратимся к сказочному тексту и на его примере рассмотрим, как организуют дискурс неопределенно-артиклевые формы имени. Именно неопределенно-артиклевые формы являются ключевыми для сказочного текста, вводя термовый словарь сказки. Первое упоминание вводит объект в мир повестования, это — интродуктивная дескрипция (Н.Д.Арутюнова). Как указывает Х.Вайнрих, по немногим словам с неопределенным артиклем легче восстановить всю сказку, чем по словам с определенным артиклем.

(1) Жил старик со своею старухой у самого синего моря.// An old man/an old fisherman lived with his good wife by the shore of the deep-blue ocean (даны варианты перевода). Зачин сказки, или инициаль, ее первая фраза типа ЖИЛ-БЫЛ {НА}Х является классическим примером интродуктивной референции, выражаемой практически всегда неопределенным артиклем, весьма часто даже и в безартиклевых языках (рус. протоартикль: Жил да был один король). Можно обозначить то же самое с помощью квантора существования: ОДИН Х (И.И.Ревзин). В рамках текста эту функцию называют ‘first mention’. При последующем упоминании того же терма появляется анафорический определенный артикль: (2) Старик ловил неводом рыбу,/ Старуха пряла свою пряжу. // The old man netted fishes (…).

Следует обратить внимание на тот факт, что структура высказывания при интродукции часто включает в себя определение: ЖИЛ-БЫЛ {НА}Х [,КОТОРЫЙ…], или ЖИЛ-БЫЛ {НА} КАКОЙ-ТО Х. В рамках интродуктивного высказывания мы движемся от выделения дискретной единицы из множества к определению ее качественных характеристик: (3) Пришел невод с одною рыбкой, с непростою рыбкой, — золотою.// This time he caught a little fish/ And came up with one fish in it (4) Перед ним изба со светелкой, с кирпичною, беленою трубою, с дубовыми, тесовыми вороты.// In its place — a brand new izba with white-washed, brick-work chimney.

Очевидно, что в интродукции референт является определенным для отправителя и неопределенным, точнее, определяемым для получателя сообщения. Один из переводчиков даже вступает в разговор с получателем, отражая диалогический характер артикля: (5) Что же, пред ним царские палаты// And what do you think A palace.

Интродукция термов сказки (и элементов декорации) производится раздельным определением: ‘НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ Х, КОТОРЫЙ ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ ТАК-ТО’. Рассказчик сказки (который знает ее наперед) представляет впервые читателю (а тот еще не знает) данный референт. Однако в тексте сказки перед этим уже встречались еще три ИЗБЫ с неопределенным артиклем: (6) Поклонись ей, выпроси уж избу (7) Избу просит сварливая баба (8) Так и быть: изба вам уж будет. Приведем также и пятый случай: (9) Выпросил, простофиля, избу!

В чем же разница всех пяти приведенных ситуаций появления слова ИЗБА В (6), (7) и (8) ИЗБА еще не существует, это не конкретная, вводимая в рассмотрение ИЗБА, а ИЗБА вообще, ИЗБА ‘в будущем времени’. Это — потенциальная ИЗБА, обобщенная ИЗБА. Логическая структура оптативно-прогностической функции выглядит так: ХОЧУ (ПОЛАГАЮ), ЧТОБЫ {НА} Х.

Обратим внимание еще на один момент. Примеры (6), (7) и (8) относятся к текстовому уровню Besprechung (прямая речь персонажа), а (4) — к уровню Erzhlung (рассказ автора, по терминологии Х.Вайнриха). О чем же рассказывает автор ‘Перед ним’ — это перед читателем Нет, изба появляется перед персонажем, перед стариком, читатель уже слышал об избе. Таким образом, мы вовсе не участвуем в диалоге автор — читатель, но смотрим на мир глазами персонажа через посредство слов автора, аналогично несобственно-прямой речи (по М.М.Бахтину).

Таким образом, артикль в рамках текста предстает как дискурсивное средство выражения относительности точки зрения. Понятие ‘точки зрения’ (point de vue de l’esprit) было использовано еще дю Марсэ (XVIII век). По его словам (и это в эпоху рационализма!) артикли и полуартикли (метафизические прилагательные) обозначают не физические качества объектов, но только лишь точки зрения разума, различные стороны, с которых разум рассматривает то или иное слово. Неопределенно-артиклевая форма имени вводит новую точку зрения (иногда на тот же объект, представляемый в качестве иного референта). Это может быть точка зрения автора = говорящего = отправителя сообщения, либо читателя = слушающего = получателя сообщения, либо героя = третьего лица.

В рамках текста наблюдаются еще одна функция неопределенноартиклевой формы имени — обобщающая (репрезентация): (10) И не слыхивал, чтоб рыба говорила.// But never once heard a fish talking.

Таким образом, можно выделить следующие типы дискурсивных употреблений неопределенно-артиклевых форм:

{НА}Х : 1 vs. — центробежная интродукция;
(ТАМ) {НА}Х, КОТОРЫЙ : 1 vs. 0 — центростремительная интродукция;
ХОЧУ, ЧТОБЫ {НА/ЛЮБОЙ}Х — центробежная прогностика;
ХОЧУ, ЧТОБЫ {НА}Х, КОТОРЫЙ — центростремительная прогностика (внетекстовая катафора);
Х {НА}Х — репрезентация: экземплярная (центростремительная) и счетная (центробежная).

Следует сказать, что построению текста способствуют только две стороны артиклевой функциональной семантики: интродукция и прогностика, тем более что эти две стороны не только влияют на построение текста, но и вытекают из него. Интродукция открывает сами тексты, новые сеттинги или элементы этих декораций. Прогностика в тексте предсказывает возможные сеттинги или указывает вакантные элементы сеттингов. Репрезентация (счетность и экземплярность) собственно текстовой роли не играют, это — чисто логические, внетекстовые функции.