Торжественная эпистолярная и ораторская проза, Симеон П.

краинским и белорусским влиянием в Москве сформировалась литература «русского барокко»: эпистолярная и ораторская проза, вирши и драматургия. СимеонПолоцкий (Портрет) и Феофан Прокопович, переехавшие в Москву, были воспитанникамиКиево-Могилянской коллегии.

Деятельность киевских ученых в Москве была направлена на исправление и улучшение церковнославянского языка, а не на его уничтожение в угоду латинскому. Происходит сближение «восточного» и «западного» вариантов.

Латинизмам ищут славянские соответствия. Например, в «Физике» Аристотеля: actu –действо, affectio – страсть, composito – сложение, continuum – целое, essentia – сущность,modus – наклонение, subiektum – подлежащее, substanti – существо.

В это время изменяется произношение г в церковном обиходе, противопоставляются «ять» и е, причем «ять» часто рифмуется с и: лиху – утеху, в мире – в вере (Кантемир в подражание Феофану Прокоповичу). Распространилось среди высшего духовенства и знати увлечение киевским «гласоломательным» пением и киевскими певчими, отсюда и изменения в церковном произношении.

Язык «русского барокко» нельзя отождествлять с книжно-славянским типом древнерусского языка, хотя у них есть общие черты:

• сложность синтаксиса,
• метафорические словосочетания и перифразы (тьма греховная, мрак греха, узысмертныя, плод чрева Мариина),
• сложения (правоверный, преблагословенна, многолетствовати, всемрачным,славословие),
• отвлеченная лексика (светлость, естество, врачевство, радение),
• архаизмы и церковнославянизмы (днесь, сладце, древле, купно, аз, еже, глад, здрав, пещера, хощет, жажда), в том числе грамматические (бысть, бяше, даждь, царю велий, мя, царь всея твари, в небеси – рядом в небе, инаго, вышниих, аггели, солнца мысленна),
• отсылки к Святому писанию: Самсон и Далила, закон иудейский, со жезлом Давид, Может ли верблюд пролезть сквозь игольное ушко.

Но стиль гораздо проще, чем «плетение словес». Лишь изредка встречаются тавтологии и повторы типа: Чюдное чадо чюдне ся раждает – невещественный веществен бывает. Творец всея твари во плоть облечеся, Сын Божии – сын девы наречеся.

Новые явления:

• латинизмы, украинизмы и белорусизмы;
• антично-мифологические слова (наследие Ренессанса); например, в стихах СимеонаПолоцкого встречаются Зевс, Олимп высокий, Бахус, Харон, Леды два сына (Кастор и Полидевк, ставшие созвездием Близнецов), Арахна, Вулкан, фурии; Дорида, жена Нерея, нимф родив и др.;
• отсылки к античной философии, западноевропейским рыцарским романам: диалектика достойного Платона, Артур король, Готфрид (герои легендарных сказаний о рыцарях; ГотфридБульонский);
• синтаксис гораздо проще, прозрачнее, а в стихах вообще довольно однообразен: такты совпадают со строками, большинство строк заканчиваются глаголами (в спрягаемых или причастных формах).

До сих пор в Московской Руси из поэзии были известны лишь духовные стихи, псалмы и фольклорные произведения. И вдруг благодаря Симеону Полоцкому, Феофану Прокоповичу идругим переехавшим в Москву книжникам появляется изысканная светская поэзия, глубокие философские вирши с четкой структурой, хорошо ритмически организованные. Мало того – в моде были стихотворения в виде различных фигур: звезды, сердца, креста и др.

Наиболее разнообразно представлен ученый церковнославянский язык в произведенияхСимеона Полоцкого, уроженца Белоруссии, питомца Киевской академии, с 1660-х годов отдавшего свой талант Московскому государству (Подробнее). Им была создана в Москве целая школа ученых, поэтов и писателей, продолжавших дело своего учителя в последние десятилетия XVII в. и в начале XVIII в. (Подробнее).

Симеон Полоцкий родился в 1629 г. в Полоцке, учился в Киево-Могилянской коллегии иВиленской академии. В Москве Симеону было поручено создать латинскую школу для работников Приказа тайных дел (служба разведки), а вскоре он стал воспитателем и учителем царских детей (Алексея, Федора, Софьи, Петра), открыл типографию. Это была вторая типография в Москве, в то время как на территории Беларуси их было 134. Симеон Полоцкий написал устав первого в России высшего учебного заведения, на основе которого создавалась Славяно-греко-латинская академия.

В произведениях Симеона Полоцкого, написанных им еще до переезда в Москву, много полонизмов и белорусизмов. Вот отрывок из его произведения «Витане боголюбивого епископаКалиста Полоцкого ы Витебского од детей школы Брацкое богоявленское, мовеное пры въезде его милости до Полоцка 1657, июня 22», когда он был учителем полоцкой Богоявленской школы (подчеркнуты белорусизмы и полонизмы, цветом выделены книжно-славянские элементы):

По джджу звыкло погода на свеце бывати,

По темной слонце ночы на небе сияти.

По прыкрой зиме весна вдячная приходит,

По ляментах ы плачах веселе надходит.

Плака ти до днесь церков, без пастыра бывши

Межи лвы ы волками много лет прежившы,

Днесь веселится, где тя, пастыра, витает,

Як вдова облюбенца, гды в свой дом прымает.

В этом произведении редкий стих не содержит полонизма или белорусизма. Использованы перифразы, параллелизм конструкций (дождь – погода, солнце – ночь, зима – весна, пастырь, межи львы и волками); сравнение (як вдова).

С переездом в Москву Симеон сознательно стремится освободить свой церковнославянский слог от наносных элементов. Он сам пишет об этом в предисловии к своему «Рифмологиону» (1679 г.):

Писах в начале по языку тому,

Иже свойственный бе моему дому,

Таже увидев многу пользу быти

Славенскому ся чистому учити.

Взях грамматику, прилежах читати,

Бог же удобно даде ю ми знати…

Тако славенским речем приложихся;

Елико дал бог, знати научихся;

Сочинения возмогох познати

И образная в славенском держати (то есть научился сочинять образные речения по-церковнославянски).

Действительно, в «Рифмологионе», в «Месяцеслове» или в «Псалтири рифмотворной» отступления от принятой в Москве церковнославянской нормы весьма редки, за исключением ударений, которые стихотворец нередко произвольно переставляет в угоду рифме, например:камень даде воды и рай наше дает плоды рифмуется с породы, рождает — издает, Ливане — стране, сопротиву стает — благословляет, державу — главу. Ударение на предпоследнем слоге характерно как раз для польского языка.

Во-первых, всякий купец усердно желает,

Малоценно да купит, драго да продает…

или:

Аз от тебе требую, да ся ты славиши,

егда обиду мою судом та отмстиши.

По свидетельству Г. Лудольфа, Симеона Полоцкого считали преобразователем церковно-книжной речи, стремившемся к ее упрощению: «Он по возможности воздерживался от употребления слов и выражений, которые непонятны массам (vulgo)».