Повести Куликовского цикла: летописная повесть о Куликовской битве, «Сказание о Мамаевом побоище», «Задонщина».
В 1380 г. произошла Куликовская битва, в которой был нанесен сокрушительный удар татарам коалицией русских князей, возглавлявшейся московским князем Дмитрием Ивановичем. Победа в битве имела большое значение в истории Руси.
Летописная повесть об этом событии возникла в конце XIV века. В ней уже выдвигается на первый план московских князь Дмитрий Иванович, который, в союзе с двоюродным братом князем Владимиром Андреевичем, с другими русскими князьями и с двумя Ольгердовичам, Андреем Полоцким и Дмитрием Брянским, одержал победу над татарами.
Повесть рассказывает о том, что на Русь пришел нечестивый царь Мамай при поддержке изменника — рязанского князя Олега Ивановича и литовского князя Ягайла. Дмитрий Иванович, стоящий во главе коалиции, выступивший против татар, как благочестивый человек, перед отправлением в поход молится богу и просит благословения у епископа Герасима.
В обычном стиле воинских повестей описывается столкновение русских с татарами и поражение татар на реке Непрядве. Мамай затем терпит поражение еще от хана Тохтамыша и убегает в Каффу, где и погибает. Дмитрий Иванович возвращается победителем, с добычей. Узнав о насилиях Олега Рязанского, он собирается послать против него войско. Рязанские бояре бьют ему челом, и он сажает в Рязани своих наместников.
В литературном отношении летописная повесть связана с традиционной стилистикой и риторическими украшениями, заимствованными из летописных повестей и в особенности из позднейшей редакции жития Александра Невского. По Синодику были приведены имена убитых князей и воевод.
Ближайшей хронологически после летописной повести литературной обработкой сюжета о Мамаевом побоище нужно считать поэтическую повесть «Задонщина» (конец XIV века, автор предположительно Софоний Рязанец). Ее стиль заимствован из литературных традиций Киевской Руси. Образные средства и целый ряд сюжетных подробностей являются подражанием «Слову о полку Игореве»: обращение к «братьям и друзьям», приглашение собраться восславить Русскую землю и победу Дмитрий Ивановича, упоминание вещего Бояна, обращение к жаворонку, соловью, сравнение воинов с турами. Иногда даже нелегко определить, что оказывается порчей текста, допущенной переписчиком, а что является результатом чисто внешнего подражания автора стилю «Слова». Однако появляется характерная для эпохи прибавка «постоять за веру христианскую».
В «Слове» говорилось о том, как готовятся русские войска к походу. В «Задонщине» находим соответствующее место, также говорящее о сборе русских войск. Употребляется такое средство выразительности, характерное для «Слова», как отрицательные параллелизм: «То ни орлы слетелись — выехали посадники из Великого Новгорода».
Как участников похода игорева, так и участников похода Дмитрия Ивановича сопровождают зловещие знамения природы: встают сильные ветры с моря, пригоняют они тучу великую. Из тучи выступила кровавые зори, а в них трепещут синие молнии. Звучит и зловещий крик птиц.
По сравнению со «Словом» в «Задонщине» события развиваются в обратном порядке: в «Слове» - сначала победа русских, потом их поражение, в «Задонщине» наоборот: русские войска сначала терпят поражение (плач о погибших), а потом оправившись, наносят татарам сокрушительный удар (прославление героизма, мужества).
Параллельно тем местам в «Слове», где речь идет о плаче русских жен и затем о плаче Ярославны, в «Задонщине» передается плач жен воевод и бояр, из которых одна обращается с просьбой к Дону «прилелеять» ее мужа, как о том же просила Ярославна, обращаясь к Днепру.
Решительное столкновение русских с татарами происходит тогда, когда выходит из засады запасный полк Владимира Андреевича, который изображается приблизительно в таких же чертах, как и брат Игоря Всеволод в «Слове».
Момент битвы описывается в традиционных формулах для воинской повести: «гремят мечи булатные о шеломы хиновские» и т.д. Но в «Слове черна земля была засеяна костьми русских сынов, а в «Задонщине» — татарскими костями. Перечисляется богатства, добытые в битве русскими воинами.
«Задонщина» заканчивается рассказом о том, что Дмитрий Иванович на поле Куликовом, на реке Непрядве, вместе с братом Владимиром Андреевичем и со своими воеводами становится на костях павших русских воинах и произносит им похвальное слово.
Сходство «Задонщины» со «Словом»:
- повторение целых отрывков,
- повторение композиционных частей (поражение, победа, плач),
- сходность образов, оборотов,
- сходность описания князей.
Будучи в основном подражание «Слову», «Задонщина» не лишена, однако, самостоятельных поэтических достоинств; в ней имеются яркие художественные образы. Она тесно связана с устным народным творчеством, что проявляется в частом употреблении отрицательного параллелизма. Более того в «Задонщине» ни разу не употребляются языческие божества, которыми изобилует «Слово». А из мифологических существ присутствует только Див, которые скорее перенесен сюда чисто механически, без мифологического осмысления. В «Задонщине» проступает умеренная религиозная струя: Дмитрий несколько раз молится, борется «за веру христианскую».
Понятие Русской земли в «Задонщине» уже напрямую ассоциируется с Московским княжеством во главе с Дмитрием Ивановичем (мысль об утверждении главенства Москвы). Показательно, что вопреки исторической действительности, автор говорит о том, что к московскому князю помогали все князья русские. Тогда как мы знаем, что это было не так и что Олег Рязанский и Ягайло Ольгердович Литовский были в союзе с Мамаем.
Не случайно, что в то время, когда для русского народа возникла перспектива его национального возрождения и государственной независимости от Золотой Орды, автор обратился к величайшему поэтическому памятнику Киевской Руси, насквозь проникнутому высокой гражданской идеей национального единства, свобод и народной чести. Главным отличием «Задонщины» от «Слова» является эмоциональный тон: в «Слове» это горесть, скорбь и жалость о погибших, о тяжелой участи Русской земли, в «Задонщине» - радость и торжество по поводу победы над врагом. Здесь же проявился новый экспрессивно-эмоциональный стиль, который проявился в характере прославления московского князя и в прямой речи героев.
Третье произведение, посвященной куликовской битве, известно под именем «Сказание о Мамаевом побоище» (первая четверть XV века). Его сюжет осложнен большим количеством эпизодов и исторических и легендарных подробностей, не одинаковы в различных редакциях. В нем наиболее подробно повествуется о всех перипетиях Куликовской битвы. В основном же все редакции «Сказания» объединяет идея героического подвига русского народа в борьбе с врагом под предводительством московского князя, который выделяется своей воинской доблестью, высотой душевных качеств и примерной религиозностью.
В «Сказании» мы находим ряд эпизодов и деталей, какие не встречаются ни в летописной повести, ни в «Задонщине». К ним относятся письма Олега Рязанского, Мамая и Ягайла, Андрея и Дмитрия Ольгердовичей, плач супруги Дмитрия Ивановича Евдокии, раскаяние Олега, знамения и приметы, предвещающие поражение татар, розыски раненого Дмитрия и др.
Заимствование из устных преданий:
- поединок Пересвета с Челубеем (в былинных традициях)
- посещение Дмитрия монастыря,
- обмен Дмитрия одеждой с боярином Михаилом Бренком,
- эпизод гадания Дмитрия перед сражением (слушает землю, птиц и зверей).
Встав в поле и повернувшись к стану татарскому, слышат Дмитрий Иванович и Дмитрий Волынец сильный шум. А у русских полков была тишина. Поняли, что это добрая примета. Затем Волынец долго «слышал» землю, поникнув к ней ухом. И сказал, что слышал вопли татарской женщины и скорбь русской. Это значит, что татары будут побеждены, но и русских много падет.
В одном из списков «Сказания» мы находим явные песенные вставки, к числу которых принадлежит описание выезжающего против Пересвета татарского богатыря, восходящее к былинному описанию встречи Ильи Муромца с Идолищем поганым.
В «Сказании имеются отдельные самостоятельно созданные удачные поэтические картины, связанные с народно-поэтической традицией. Такова прежде всего картина русского войска, открывающаяся глазам Дмитрия с высокого места. На знаменах выделяется спасов образ, как солнечное светило, испускающее лучи и всюду светящееся, шумят распущенные стяги, простирающиеся, как облака, гребни шлемов развиваются, как огненное пламя.
В «Сказании» проявляются черты стиля монументального историзма (былинные приемы, народные придания, художественный вымысел) и экспрессивно-эмоционального стиля (элементы психологизма, внимание к чувствам героев, нагнетание напряжения).