Эстетические платформы ж-в «Жизнь» и «Мир Божий» в литературной критике дискуссиях 1890-х гг.

В пестрой эстетической разноголосице 1890 — начала 1900-х годов были отчетливо слышны и голоса критиков таких журналов, как «Жизнь» и «Мир Божий», пропагандировавших социологический

подход к литературе. После 1898 г. складывается все то важное и значительное, чем вошел журнал «Жизнь» в историю отечественной журналистики. Именно во второй период своего существования «Жизнь» приобрела широкое читательское признание: число подписчиков выросло с 300 человек до 15 тысяч. Тираж превышал число подписчиков, а отдельные книжки даже выпускались вторым изданием. Обостренное чувство современной эпохи как заметного исторического перелома в жизни страны обнаруживалось во всех отделах журнала, включая и литературно- критический. Здесь активно сотрудничали Д.Н.Овсянико-Куликовский, Л. Я. Гуревич, Леся Украинка. Однако большинство литературно-критических материалов, выразивших эстетическую платформу «Жизни», принадлежало перу Е.А.Соловьева-Андреевича. В журнале критик декларировал так называемый сословно- классовый подход к литературе. Отталкиваясь от некоторых идей шестидесятничества и народничества, Евгений Андреевич Соловьев-Андреевич (1867—1905) считал вопрос об активной личности определяющим моментом современной литературы. Такую личность он находил в пролетарском сословии. Ведущими писателями, отразившими новое отношение к ней, для Соловьева-Андреевича были Чехов и М. Горький. Чехов в первую очередь явился изобразителем (но не выразителем) «людей, загубленных средой», «обреченного поколения». В его творчестве Соловьев-Андреевич обнаруживал «исторический» пессимизм, который «может быть изменен» при соответствующих переломах общественной жизни. Критик указал на складывающуюся в чеховских произведениях из «мозаики случайных фактов», повседневных бытовых мелочей «грозную» картину действительности, перерастающую в обвинение всему социальному строю. При этом он не преминул отметить, что за каждой обманчивой случайностью у Чехова угадывается неизбежность, порожденная застойным временем. Статьи, посвященные Горькому, критик объединил в цикл «Вольница» (1900). По сути они продолжили размышления о рассказах и повестях Чехова. Если литературная эпоха 1880-х годов нашла адекватное выражение в чеховском творчестве, то воплотителем умонастроений следующего десятилетия в отечественной литературе стал, по убеждению Соловьева-Андреевича, именно М.Горький. Восторженно относясь к писателю, он стал его главным апологетом. В горьковских персонажах критик увидел воплощение мятежного и непримиримого духа, одним из первых обосновал мысль о романтизме молодого автора, указав на реалистический источник этого романтизма. Горьковских босяков он охарактеризовал не как этнографическую редкость, о чем неустанно твердила современная критика, а как плодотворную попытку писателя дать в живых образах воплощение скрытых возможностей человеческого духа. В отличие от большинства критиков демократической ориентации, Соловьев-Андреевич высоко отзывался о позднем творчествеЛ. Толстого. С другой стороны, как и многие его современники, критик всячески открещивался от декадентства, не возвышаясь в своих оценках над уровнем распространенных в то время обличительных, но весьма поверхностных суждений о новом литературном явлении. По мнению Соловьева-Андреевича, до подлинного символизма возвышается в первую очередь любимый им М.Горький. Характеризуя литературно-критическое творчество Соловьева-Андреевича, необходимо остановиться и на его книге «Опыт философии русской литературы» (1905, второе издание— 1909), в которой окончательно оформилось стремление критика отыскать «господствующую идею» времени и по отношению к ней распределить всех писателей и различные литературные течения. Книга не прошла незамеченной в литературном и читательском мире, вызвав весьма противоречивые отклики. Сам критик не относил свой труд к разряду историй литературы, сосредоточившись на поисках «общего центра притяжения». В предисловии к «Опыту» он подчеркивал: «Господствующую идею нашей литературы я определяю как аболиционистскую, освободительную. Для меня литература — борьба за освобождение личности и личного начала прежде всего. Указать и определить главные моменты этого процесса — вот моя цель»1. Популярным журналом радикально-демократического направления с заметно выраженной просветительской тенденцией стал «Мир Божий», издававшийся с 1891 г. В августе 1906 г. журнал был закрыт в административном порядке из-за напечатанной в политическом обозрении статьи известного журналиста, публициста и общественного деятеля Н. И. Иорданского (1876—1928), в которой говорилось о возможности возникновения в стране новой революционной ситуации в связи с роспуском 1-й Государственной думы. В октябре 1906 г. редакции «Мира Божьего» удалось добиться возобновления издания, но уже под другим названием — «Современный мир». Эстетическую платформу «Мира Божьего» определяли публицист и литературный критик А.И.Богданович, популяризатор науки, педагог и литератор В. П. Острогорский, а также некоторые представители культурно-исторической школы в русском литературоведении.

Одной из самых ярких фигур в журнале в 1890-е годы был литературный и театральный критик, историк литературы Иван Иванович Иванов (1862—1929). Именно он в 1892—1899 гг. был в числе ведущих критиков «Мира Божьего», откликаясь почти в каждом номере журнала на самые разные явления русской и зарубежной литературной жизни. В его работах отразилось распространенное тогда мнение о том, что конец XIX в. является эпохой вырождения и морального

упадка, отчетливо проявившегося в политике («бонапартизм»), философии («ницшеанство») и в искусстве («натурализм»). Современная литература воспринималась Ивановым чаще всего как «циничная» и «бесцельная», в ней — от К. М. Станюковича до 3. Н. Гиппиус — он находил «натуралистическое» влияние Мопассана, Золя и Л. Толстого. К писателям-натуралистам Иванов относил и Чехова. Вместе с тем критик резко осудил и модернистские течения в русской литературе.В «Мире Божьем» программной для него явилась статья «Новая французская литература у новейших историков» (1895), посвященная анализу книг Г. Брандеса «Литература XIX века в ее главных течениях» и Ж. Пелисье «Литературное движение в XIX веке», переводы которых на русский язык вышли в 1895 г. Иванов в резкой форме высказал мысль о недостаточности старых методов (прежде всего проповедуемых культурно-исторической школой) для анализа литературы XIX столетия. В середине 1890-х годов в «Мире Божьем» были опубликованы и объемные историко-литературные очерки Иванова, напечатанные впоследствии отдельными книгами: «И. С. Тургенев. Жизнь. Личность. Творчество» (1895), «Писемский» (1896), «Поэзия и правда мировой любви (В.Г.Короленко)» (1999). В серии Ф.Ф.Павленкова «Жизнь замечательных людей» в 1900 г. была выпущена книга «А.Н.Островский. Его жизнь и литературная деятельность». С «Миром Божьим» связан и самый известный капитальный труд Иванова «История русской критики» (1897—1900). Здесь «впервые резко обозначилось эклектическое сочетание академизма, социологизма, некоторых расхожих идей славянофильства. Иванов утверждал, что история русской литературы и общественной мысли — это история перехода от навязанных России «школ» (классицизм, сентиментализм, романтизм) к исконно русскому реализму»1. Идея национальной самобытности русской литературы и литературной критики была положена в основу данной работы. Вместе с тем в ней заметно стремление размежевать основные направления и имена в русской критике с точки зрения социальной. Поэтому в работе появляются порицания в адрес «аристократической» критики, представленной именами П. В. Анненкова, А. В. Дружинина и даже Д. И. Писарева. Одновременно негативной оценки со стороны Иванова удостаиваютсяпредставители публицистической критики в лице Н. Г. Чернышевского и Н.А.Добролюбова. Душой и настоящим идеологом редакции «Мира Божьего» стал Ангел Иванович Богданович (1860—1907). В 1894 г. в журнале были напечатаны его первые статьи «Наши первенцы (Из литературных воспоминаний Фридриха Шпильгагена, Георга Эберса и Германа Зудермана)» и «Новый шаг к просвещению: (По поводу программ домашнего чтения)». В мартовской книжке появились ставшие впоследствии знаменитыми «Текущие заметки», потом переименованные в «Критические заметки», которые стали печататься почти в каждом номере журнала до 1906 г. В 1908 г. «Критические заметки» были изданы его друзьями под заглавием «Годы перелома». «Критические заметки» — не только постоянная рубрика журнала, но и совершенно особый литературно-критический жанр, создателем которого выступил Богданович: «Обычно это разбор трех, реже — двух книг, позволяющих поставить актуальную проблему, прийти к обобщающему выводу. Короткие рецензии составляют единство, одна незаметно переходитв другую»1. С первых шагов на поприще литературного критика Богданович заявил о себе как приверженец эстетики шестидесятников, провозглашая защиту реализма и общественного назначения искусства. «В литературе 1890 — первой половины 900-х годов, — отмечает Л. А. Скворцова, — Богданович — один из представителей утилитарной, «направленческой» критики <…> В непримиримой резкости своих суждений критик доходил иногда и до явных упрощений»2. Важное место в его наследии занимают статьи, посвященные писателям-народникам (Н.И.Наумову, Н.Е.Каронину-Петропавловскому, Г.И.Успенскому, Н.Н.Златовратскому, А. Н. Энгельгардту). Некоторых из них он оценивал как талантливых бытописателей народной жизни, по поводу других высказывался весьма скептически. В целом же Богданович призывал современную литературу к освобождению от «народнического трафарета», препятствующего, по его словам, реалистическому воспроизведению жизни. В связи с появлением книги очерков Короленко «Голодный год» и повести Чехова «Мужики» Богданович провозгласил

конец идеализации деревни в русской литературе, выступив тем самым в качестве прямого оппонента популярной тогда среди демократического читателя народнической критики. Богданович полемизировал с теми, кто обвинял демократическую литературу 1890-х годов в отсутствии общественных идеалов, в разрыве с эстетическими традициями и принципами «шестидесятников». Важнейшей особенностью литературы критик считал отход от преимущественного изображения крестьянской среды, отчетливо заявленный интерес к новым типам из народа, сформированным городскими условиями труда и быта. Особое внимание он уделял отражению в художественной словесности различных мироощущений нового поколения демократической интеллигенции, вступившего в жизнь на волне крушения народнических идеалов. К этому поколению Богданович причислял и себя, что во многом определило позицию критика в полемике вокруг повестей «Инвалиды» Е. Н. Чирикова, «Без дороги» и «Поветрие» В.В.Вересаева. Свойственные ему порой прямолинейность и резкость литературно-критических суждений, связанные с недооценкой художественного творчества, проявились в его злободневно-полемических статьях конца 1890 — начала 900-х годов, направленных, в частности, против позиций журнала «Мир искусства». То же можно сказать и обо всех откликах критика на разножанровые выступления русских символистов. Их творчество он рассматривал лишь как неудачное подражание западным образцам. В 1905 г. Богданович оставил литературную критику,обратившись к «чистой» публицистике, ярко отражавшей радикально-демократическую платформу журнала «Мир Божий».