Рязанский цикл повестей о татаро-монгольском нашествии. Семиотическая логика цикла: «перемещение иконы» - «гибель Ряза

Из истории:

В начале 13 века могущественное государство Чингисхана двинулось на запад.

1223 г. — первое появление татаро-монгол на Руси. Это год битвы на реке Калке, где объединенная русско-половецкая рать потерпела страшное поражение. Реальные же причины поражения заключаются в том, что за время междоусобных распрей русские князья разучились, утратили опыт походов объединенной общерусской ратью, требующей централизованного управления и согласованности действий.

Но битва на Калке была своего рода разведкой татар.

1237 г. — основной удар по Руси. Нашествие Батыя. Русские княжества погибали поодиночке. Сначала было разгромлено Рязанское княжество, пограничное с кочевой Степью.

Нашествие восточных народов — «неведомых», «незнаемых» - было воспринято с эсхатологическим ужасом, летописи поясняли это как знак «конца времен» и как возмездие «за грехи наши».

Главный же грех — братоубийственные распри, раздоры, из которых накануне Батыева нашествия летописи выделяют 2 события:

1216 г. — битва новгородцев с суздальцами на реке Липице (близ Юрьева-Польского).

1217 г. — предательское избиение рязанских князей на пиру у Глеба Владимировича.

Наиболее интересный памятник эпохи нашествия Батыя — цикл текстов, входящих в рязанский летописный свод (единственное, что сохранилось от рязанской литературы). Считается, что этот свод составлялся при церкви Святого Николы в рязанском городке Заразке (Зарайске). Этот цикл повестей, объединенных общим замыслом, - своего рода продолжение «Рассказа о преступлении рязанских князей». Состав:

1. Повесть о Николе Заразком.
2. Повесть о разорении Рязани Батыем.
3. Похвала роду Рязанских князей.

1. Повесть о Николе Заразком.

Тема этой повести — перемещение чудотворной иконы Святого Николы из города Корсуни, из церкви, где крестился Владимир Святославович (креститель Руси), — на Рязанскую землю, к благоверному князю Федору Юрьевичу, сыну рязанского князя. Служитель церкви Евстафий несколько раз во сне видит одно и то же чудесное видение: Никола требует перенести его икону в Рязанскую землю, причем, путь, указанный Николой, - не напрямик, через Степь Половецкую, а путь окружной — по морю вокруг Европы.

В чем смысл этого сюжета, для чего икона должна быть перенесена? Толкование сюжета дается в одной из поздних, 17 века, редакций «Повести о Николе Заразком». Текст толкования называется «О таковых же преславных чудесах…». Автор толкования приводит перечень сюжетов о перенесении святынь с места на место и заключает: «так всегда бывает перед казнию божией».

Перенесение иконы, таким образом, - знак будущей «казни» (предварение нашествия). В финале повести о Николе следует краткий рассказ о гибели князя Федора Юрьевича в стане хана Батыя и о самоубийстве его жены Евпраксии, которая бросилась вместе с малолетним сыном с высокого терема и сама себя «зарáзи» (т.е. расшиблась), отсюда название городка — Заразк и иконы — Никола Заразский.

2. Повесть о разорении Рязани Батыем.

Основные эпизоды повествования:

1. Известие о нашествии Батыя и обращение рязанского князя Юрия Ингваревича к русским князьям за помощью. Никто на просьбу не откликнулся.
2. Совещание князей Рязанской земли. Решение о посольстве в ставку Батыя с богатыми дарами.
3. Миссия Федора Юрьевича, повторение рассказа предыдущей повести — о смерти князя и самоубийстве его жены.
4. Основной эпизод повествования — битва рязанских князей с Батыем. Осада и взятие Рязани. Город был полностью уничтожен: «Дым, и земля, и пепел» остались от Рязани. И это не преувеличение (Старая Рязань так и не была восстановлена).

В описании битвы есть явные отступления от летописного принципа повествования, то есть от фактографической точности.

Во-первых, и в совещании, и в битве принимают участие живые и мертвые, т.е. названы здесь и те, кого ко времени Батыя уже не было в живых. Это прием, отсылающий к повести о битве на Калке, где рассказывается о гибели 70 богатырей Русской земли, в числе которых названы и былинные герои, и реальные лица — «храбры» разных времен и разных князей (Добрыня — современник Владимира I, Александр Попович — современник Липицкой битвы 1216 г.). С какой целью использован этот прием? См. ниже.

Во-вторых, все князья названы «братьями» и все они гибнут: «Все равно умерли и единую чашу смертную испили». Хотя, например, Олег Красный — племянник, а не брат Юрия Ингваревича Рязанского, - он был взят в плен, пробыл у Батыя до 1252 г., а умер в 1258 г. В повести же он — красивый и храбрый — рассечен на части ножами за отказ принять чужую веру: «И был он второй страстотерпец Стефан, принял венец страдания от всемилостивого бога и испил чашу смертную вместе со всею братьей».

Почему автор повести так вопиюще искажает реальные факты?

Приведем еще один эпизод, заведомо не реальный, — это эпизод о рязанском богатыре Евпатии Коловрате, который исследователи считают вставным (т.е. появившимся позже). Евпатий со своей дружиной нагоняет татар, приводит их в смятение и побеждает в поединке татарского богатыря Хостоврула. Хотя он погибает в неравной схватке с татарами, но весь этот эпизод проникнут пафосом уверенности, что дух Руси не сломлен.

Эпизод о Евпатии Коловрате в «Повести о разорении Рязани Батыем» считается вставным потому, что его героический ореол, пафос реванша отвечает, скорее, духу эпохи Куликовской битвы, нежели настроению 13 века (этому настроению соответствует в большей степени летописный сюжет о гибели 70 богатырей и былина о том, что «на Руси перевелись богатыри»). Неслучайно в этом эпизоде акцентируется мотив: «Почудилось татарам, что мертвые воскресли…», в этой реплике заключена характерная для эпохи Куликова поля идея реванша, эта же идея — в прозвище богатыря Коловрат (поворачивающий время назад).

Эпизод о Евпатии Коловрате, несомненно, связан с традицией былинного эпоса. Но есть в нем, как и во всей повести, мотивы, связанные совсем с другим жанром — с житием. Например, воинов Евпатия Коловрата татары характеризуют так: «Это люди крылатые, не знают они смерти… а бьются один — с тысячей, а два — с тьмой». Это мотив агиографический (житийный): принявшие смерть в битве за отчину стали «небесной» ратью, они - воскресшие из мертвых в том смысле, что посмертно перешли в ранг святых и стали небесными защитниками своей земли.

Учитывая этот нюанс, можно не согласиться с утверждением о позднем происхождении эпизода о Евпатии Коловрате. Вся повесть в целом пронизана агиографическим пафосом. Рязанские князья представлены как святые мученики, пролившие кровь «за святые божии церкви, и и за веру христианскую, и за отчину…» (примечательно, что, в отличие от эпоса, здесь «отчина, своя земля» - на последнем месте). Заслуга рязанских князей, согласно повести, в том, что они выступили против «безбожного» и «беззаконного» царя.

3. Похвала роду Рязанских князей.

Венчает рязанский цикл повестей «Похвала роду рязанских князей». Текст представляет собой идеализированный общий портрет рязанских князей. Причем, если в летописном «Рассказе о преступлении рязанских князей» их родословная возводится к Святополку Окаянному (убийце своих братьев Бориса и Глеба), то в «Похвале» их род восходит к Владимиру Крестителю: «Отрасль они святого корня и богом насажденного сада цветы прекрасные».

4. Логика цикла в целом:

1. Повесть о Николе Заразком — перенесение иконы есть высшее предначертание жертвы (то есть божий суд в ответ на «преступление», причем жертва должна быть невинной, «благоуханной», каковым стал в этой повести благоверный князь Федор Юрьевич).
2. Повесть о разорении Рязани Батыем — искупление, принятие рязанскими князьями мученической смерти (мотив общей, единой смертной чаши понадобился для того, чтобы подчеркнуть, что гибель Рязани стала искупительной жертвой всех рязанских князей: мертвые все - искупили кровью грех всех предшествующих родов, всего «Ольгова гнезда» (эта идея искупления представлена так, что все рязанские князья — живые и мертвые - «участвовали» в битве с Батыем).
3. Похвала - прославление князей как святых мучеников, проливших кровь за веру.

Рязанский цикл повестей в целом — своего рода коллективное житие, как и в жанре жития, здесь сделан акцент на жертву. Страдальческая жертва — условие очищения.

В цикле дана реабилитация княжеской святости, в «Похвале» рязанские князья — праведные мужи: «Мужествен ум имели, в правде-истине пребывали».

Установками житийного жанра объясняется отступление от исторической объективности. Житие воссоздает должный, образцовый, а не реальный облик человека.

Рязанский цикл повестей воплощает правду провиденциальную: очищение через страдания и обретение духовной зрелости. Так должно быть, и в этом, согласно христианскому сознанию летописца, — подлинная правда человека как образа и подобия Божия.

Реальная, историческая правда была пророчески провозглашена в «Слове о полку Игореве», этот текст — своего рода предсказание будущего, а именно — внутреннего «плена» у кочевой Степи, предсказание поражения по причине христианской слабости Руси. С другой стороны, именно ситуация поражения и утраты свободы становится условием укрепления веры. Таков библейский сюжет об укреплении веры у евреев во время вавилонского плена. Поражение как условие возрождения утверждается и в Рязанском цикле повестей.